Барды – уходящая натура
СОТРЯСЕНИЕ ОСНОВ
Знаменитая речь Никиты Сергеевича Хрущева потрясла основы окончательно было сложившегося социалистического лагеря, до той поры довольно прочно стоявшего на крови и на незыблемых идеалах классиков марксизма-ленинизма-сталинизма. Напомню, что самый большой в мире памятник Сталину стоял не в Москве и не на Волго-Донском канале, а в Праге. В верности вождю всех народов клялись во всем мире – от Франции на западе до Кореи на востоке. Не составили исключения и коммунисты США, которых было не так уж и мало (фактическая численность КП США всегда скрывалась по соображениям безопасности ее членов).
Но вот прогремел доклад, содержание которого кратко и емко, в семи словах, изложил Александр Галич: «Оказался наш отец не отцом, а сукою!» Однако мы совсем не об этом. Мы о том, что последовало за этим докладом, который, по сути, поведал всему двухсотмиллионому советскому народу о том, что мы шли не тем путем, который нам завещали... И так далее и тому подобное.
А ведь народу, едва-едва начавшему забывать о тяготах только что закончившейся Великой войны, надо было отыскать хоть какой-то положительный путь развития, который позволил бы забыть о трудностях жизни и настроиться на некий положительный лад.
Именно тогда возникли красивые сказки о «комиссарах в пыльных шлемах», которые хотели счастья для народов России, началась героизация казненных в тридцатые годы «героев революции и Гражданской войны», которые по своей сути были личными врагами успевшего стать всемогущим Сталина, стали возносить на щит «блаженного Владимира Ильича» и призывать жить по его заветам...
Однако народ нашей страны, когда из-под него выбили привычную идеологическую табуретку, выбрал еще один путь своего идейного существования.
НОВАЯ ЭРА СТИХА
Наступила новая эра стиха – именно стиха, а не поэзии, которая сыграла свою гигантскую роль в духовном развитии нашего народа. Но стих... Маяковский говорил о нем, что это «бомба и знамя», и был бесконечно прав. Растерявшаяся интеллигенция, оторвавшаяся вдруг от предписанных ей основ марксизма-ленинизма-сталинизма, стала искать какие-то иные ориентиры. В самом деле, не возвращаться же было к замутненным истокам.
И вот тогда возникло совершенно необыкновенное явление – на свет вылупилось то, что сейчас мы называем бардовской песней. В прежние, весьма давние, времена кельтские племена называли бардами бродячих певцов и поэтов, и к XV веку в шотландском диалекте английского языка это слово приобрело пренебрежительный оттенок: мол, толком петь и слагать стихи не умеет, а лезет туда же... Примерно так же и за то же стали называть авторов-исполнителей наших, отечественных песен, в великом множестве появившихся в конце тех самых пятидесятых – начале шестидесятых годов ХХ века.
КЛАССИФИКАЦИЯ, ОДНАКО...
Бардами у нас стали называть как авторов-исполнителей, так и самодеятельных певцов и гитаристов. С первыми все ясно: они представлены такими титанами нашей культуры, как Владимир Высоцкий (в первую очередь), Булат Окуджава, Юлий Ким, Александр Галич и многие другие певцы-поэты. К ним довольно охотно относят Юрия Шевчука, Тимура Шаова, Бориса Гребенщикова и даже Николая Расторгуева, равно как и многих других заслуживающих внимания авторов и исполнителей.
Однако, как неоднократно предупреждали нас более мудрые старшие товарищи, не надо путать Божий дар с яичницей. Все перечисленные выше исключительно талантливые товарищи есть или были профессиональными музыкантами, певцами, поэтами и исполнителями. Мы же должны обратиться к тем самым «бардам», которые не вошли в профессиональный мир музыки, но, оставаясь рядовыми или не очень обычными инженерами, физиками и другими людьми науки и практики, сделали свои песни достоянием всего народа. Я бы особо подчеркнул – русскоязычного народа всех континентов, ибо ни один иностранец не поймет, почему «над Канадой небо синее, меж берез дожди косые, так похоже на Россию, только все же не Россия».
ЖИВОЙ И ВЕЛИКИЙ
Вот мы и коснулись самой сердцевины вопроса: почему он бард (в хорошем смысле этого слова!), а не поэт-песенник? Да потому, что Александр Моисеевич Городницкий не поэт, не певец и даже не исполнитель, а просто геофизик, доктор геолого-минералогических наук, профессор, заслуженный деятель науки и т. п. и т.д. В далеком для нас 1956 году ему было лишь двадцать три года, и великий «хрущевский» переворот заставил его, будущего крупного ученого, мыслить иначе: предстояло отойти от навязываемых стереотипов и найти некую особенную форму самовыражения, которая не оторвала бы его от науки и одновременно дала бы выход огромному творческому потенциалу.
Автор этих строк застал еще всеобщее вдохновение советского народа, и вместе с другими филологами-первокурсниками восторженно орал про атлантов, которые держат небо на каменных руках. «Атланты» Городницкого по своей популярности в студенческой среде обгоняли даже «Бригантину» Павла Когана, впервые спетую в трагическом тридцать седьмом...
Кстати, воистину бардовским «Атлантам» вскоре исполнится полвека. Дай Бог Александру Моисеевичу многих лет жизни и крепкого здоровья – он так много значил для нас и ничуть не утрачивает своего значения!
«ВСЕ ОНИ МЕРТВЫ, ЭТИ СТАРЫЕ ПИЛОТЫ»
Так называется один из замечательных рассказов Уильяма Фолкнера, гения американской литературы ХХ века. Он, как никто другой, сумел запечатлеть уход из нашей жизни великих – но не знаменитых! – людей, великих духом и творчеством. Вспомним их поименно...
Юрий Алексеевич Кукин, тренер по фигурному катанию и инструктор по физкультуре, ушедший из жизни в 2011 году:
Ты что, мой друг, свистишь? Мешает жить Париж? Ты посмотри, вокруг тебя тайга. Подбрось-ка дров в огонь, Послушай, дорогой, Он – там, а ты у черта на рогах...
Или это, совсем уж кощунственно звучащее по нашим меркантильным временам:
Люди посланы делами, Люди едут за деньгами, Убегают от обиды, от тоски... А я еду, а я еду за мечтами, За туманом и за запахом тайги.
Евгений Исаакович Клячкин, инженер-проектировщик:
Сигаретой опиши колечко, Спичкой на снегу поставишь точку. Что-то, что-то надо поберечь бы, А не бережем – уж это точно. Обернется золотою рыбкой, Захочу – шутя, поймаю шапкой. Кажется вначале просто гибкой, Приглядишься – оказалась шаткой.
Виктор Семенович Берковский, ученый-металлург; правда, это бард особого рода, писавший музыку и исполнявший песни в основном на чужие стихи, стал фактическим отцом-основателем так называемого «Клуба самодеятельной песни». Тем не менее нельзя не вспомнить хотя бы эту его песню на слова гениального Николая Рубцова:
Замерзают мои георгины, И последние ночи близки. И на комья желтеющей глины За ограду летят лепестки... Нет, меня не порадует – что ты! – Одинокая странствий звезда. Пролетели мои самолеты, Просвистели мои поезда...
Сергей Иванович Вальков (Сергей Лещина), столяр-краснодеревщик:
Здравствуй, здравствуй, а я ведь с тобою Почти попрощался... Я уже не надеялся здесь оказаться живым... Я так долго (немыслимо долго) К тебе добирался – Мягкий свет из окошка И тень тополиной листвы...
ОТДЕЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Список ушедших в мир иной советских бардов можно продолжать долго. Однако все это созвездие в состоянии затмить всего лишь один человек, благодаря которому бардовская песня, несмотря на затухание этого явления как такового, продолжает жить и будет жить вечно. Для меня, автора этих строк, символом того времени, то есть середины шестидесятых годов прошлого века, навсегда останется песня, текст которой я позволю себе воспроизвести полностью:
Вставайте, граф, рассвет уже полощется, Из-за озерной выглянув воды, И, кстати, та, вчерашняя молочница, Уже поднялась, полная беды. Она была робка и молчалива, Но, ваша честь, от вас не утаю: Вы несомненно сделали счастливой Ее саму и всю ее семью. Вставайте, граф, уже друзья с мультуками Коней седлают около крыльца. Уж горожане радостными звуками Готовы в вас приветствовать отца. Не хмурьте лоб, коль было согрешенье, То будет время обо всем забыть, Вставайте, мир ждет вашего решения: Быть иль не быть, любить иль не любить. И граф встает, ладонью бьет будильник, Берет гантели, смотрит на дома И безнадежно лезет в холодильник, А там зима, пустынная зима. Он выйдет в город, вспомнит вечер давешний, Где был, что ел, кто доставал питье. У перекрестка встретит он товарища, У остановки подождет ее. Она придет и глянет мимоходом, Что было ночью, будто трын-трава: – Привет! – Привет! Хорошая погода. Тебе в метро, а мне ведь на трамвай. А продают на перекрестке сливы, И обтекает постовых народ. Шагает граф, он хочет быть счастливым, И он не хочет, чтоб наоборот.
В 1962 году эту песню написал Юрий Иосифович Визбор, которого энциклопедия определяет как «советского автора-исполнителя песен (барда), киноактера, журналиста, писателя, сценариста, поэта, одного из основоположников жанра авторской песни, создателя жанра песни-репортажа, автора более 300 песен». В моей памяти и в памяти моих друзей навеки осталась еще одна «простая и мужественная» песня:
С моим Серегой мы шагаем по Петровке, По самой бровке, по самой бровке. Жуем мороженое мы без остановки – В тайге мороженого нам не подадут. То взлет, то посадка, то снег, то дожди... Сырая палатка, и почты не жди. Идет молчаливо в распадок рассвет. Уходишь – счастливо! Приходишь – привет! Идет на взлет по полосе мой друг Серега, Мой друг Серега, Серега Санин. Сереге Санину легко под небесами, Другого парня в пекло не пошлют. Два дня искали мы в тайге капот и крылья, Два дня искали в тайге Серегу. А он чуть-чуть не долетел, совсем немного, Не дотянул он до посадочных огней...
Что за волшебство было в этих песнях? Постараюсь объяснить. С последней – все ясно: простая, суровая мужская дружба, несмотря ни на что. Готовность прийти на помощь и оставаться с другом в беде – до самого конца.
А вот песня первая, казалось бы такая странная, – это квинтэссенция нашего поколения. Мало того что в ней необыкновенно точно схвачена атмосфера наших шестидесятых. В ней есть все – ожидание показавшегося на горизонте маленького кончика счастья – и предчувствие жестокого разочарования в будущем. Вроде как в приличном будущем, где на перекрестках продаются сливы, – исключительно точная примета времени... Мы хотели счастья, а не наоборот. Увы, время в очередной раз обмануло нас...
КЛУБ САМОДЕЯТЕЛЬНОЙ ПЕСНИ
Перейдем от ностальгических воспоминаний к суровой действительности: клубы самодеятельной песни, возникшие в советские времена и объединившие не только любителей, но и исполнителей той самой бардовской песни, существуют и в наши дни.
Первый Клуб самодеятельной песни (КСП) в Советском Союзе образовался в 1960 году в нашем Ленинграде. Его назвали «Восток», в его состав вошли упомянутые выше Городницкий, Кукин, Клячкин и другие. В 1961 году КСП возник и в столице, его сооснователями были любители самодеятельных песен Каримов, Гербовицкий, Чумаченко и другие. За Москвой последовал Харьков, где КСП образовался в 1964 году.
Формы деятельности КСП были весьма разнообразны и по сей день находятся в постоянном движении и развитии. Однако опыт показывает, что можно выделить и достаточно устойчивые формы их действия: клубная встреча, концертная встреча, фестиваль, клубное обеспечение, создание сборников песен, школа аккордового аккомпанемента. Первый «клубный слет» состоялся в многозначном 1967 году – можно сказать, перед наступлением коренного перелома, пробудившего весь молодежный, зарубежный коммунистический и вообще радикальный мир в 1968 году, – однако это совсем другая история.
Тем не менее именно после августа 1968-го бардовская песня стала той самой фигой в кармане, которую молодежь и «прогрессивные» взрослые старались показать режиму, начавшему загнивать именно в те годы. (В «данном-конкретном» очерке мы не собираемся касаться не совсем чистых перипетий, связанных с Грушинским фестивалем и другими формами деятельности многочисленных клубов самодеятельной песни, – не наше это дело!).
Однако именно в тот период началось затухание движения. Клубы самодеятельной песни влачат не лучшее существование и по сей день. Вот информация с одного из региональных сайтов КСП: «По возможности в город приглашаются известные барды и исполнители. Так, с концертами приезжали такие барды, как Сергей Никитин, Вадим Егоров, дуэт «Иваси», Александр Дольский, Александр Суханов, Наталья Дудкина, дуэт Гейнц – Данилов, Андрей Лобанов, Евгений Слабиков, Зоя Ященко с «Белой гвардией», братья Мищуки, Леонид Сергеев, Александр Софронов, Сергей Матвеенко…»
Но можно ли причислить указанных авторов-исполнителей к когорте бардов? Безусловно, многих из них можно назвать достойнейшими авторами-исполнителями. Все они – включая перечисленных в начале статьи профессионалов – люди, сделавшие исполнение песен, пусть даже и созданных на собственные слова, профессией. А ведь тем и сильны были барды шестидесятых, что стали выразителями – и я не постесняюсь этих слов – надежд и чаяний целого поколения людей, которых раньше называли сквозь зубы вшивой интеллигенцией, а теперь кличут лузерами. Однако в то время мы ждали, когда наша страна вместе со своим многострадальным народом вырвется из идеологических тенет и шагнет в новый, светлый мир, в котором любой из нас найдет себе место по душе.
Задумаемся в финале, почему стремительно исчезает из нашего мира бардовская песня, а вслед за ней и авторская. Почему все чаще звучат в эфире – радио и телевизионном – дивные и однообразные музыкальные и литературные образчики?
Некоторое время тому назад популярный таблоид, носящий диковатое по нынешним временам имя «Комсомольская правда», публиковал на последней полосе тексты популярных песен, однако некоторое время спустя отказался от этой идеи. Почему? Да потому, что она отнюдь не способствовала популяризации современной песни. Как вы думаете, сколько и какого смысла содержится в словах, произносимых популярной певицей: «Муси-пуси, я вся во вкусе»?
Впрочем, не будем охаивать нынешнее поколение бездарных «авторов текстов» (заметьте – не слов!). В советские времена нам внушали: «Не надо печалиться, вся жизнь впереди, надейся и жди!» (Кстати, автор – Роберт Рождественский), и худо-бедно эта идея работала, что называется, с грехом пополам. Однако «птица счастья завтрашнего дня» (поэт Николай Добронравов) так и не прилетела к нам, звеня крыльями, потому что у нас отняли все идеи, оставив одну, провозглашенную еще товарищем Бухариным: «Обогащайтесь!»
И в погоне за деньгами мы забываем о том, чего так страстно хотел наш современник, мой ровесник, и хочет нынешний молодой человек: «Шагает граф, он хочет быть счастливым, и он не хочет, чтоб наоборот...».
Василий Соколов, писатель Санкт-Петербург
«Секретные материалы 20 века» №10(344), 2012
