Любимая «попса» Николая II
Звезды эстрады, по которым царь сходил с ума
Последний русский император имел в жизни пять сугубо мирских увлечений (они же хобби): охота, фотография, чтение, катание на яхте и управление автомобилем. О шестой, не менее пламенной страсти Николая II, известно меньше. А между тем она была: государь любил популярную музыку своего времени. И, разумеется, у него имелись свои любимцы на эстраде.
В дневнике самодержца встречается запись от 6 ноября 1906 года: «... В 8 час. приехал в дежурную комнату Гусарского полка к обеду. Съехалось много старых гусар, которые все досидели до конца. До ужина и после, сменяя один другого, пели песенники, цыгане и русский хор. Мне было весело и хорошо!»
Считается, что моду на цыган привил россиянам фаворит Екатерины II граф Алексей Орлов, выписавший с южных окраин империи первый цыганский хор, который выступал у него в поместье. С тех пор в России начались грандиозные загулы под звуки цыганских струн.
«Ездить к цыганам было особым шиком, — писал эстрадный критик 1920‑х годов Ростислав Блюменау. — И вся помещичья братия и буржуазия, вплоть до бывшего царя, считала своим долгом время от времени посещать цыган. Николай II в конце своих кутежей обязательно требовал цыган, он любил… спать под их пение и довольно щедро оплачивал это комфорт». Не станем спорить с советским критиком: возможно, на заре туманной юности, да после дюжины бутылок «Вдовы Клико», будущий император и в самом деле любил прикорнуть под цыганский перебор. Однако в зрелом возрасте он все-таки предпочитал слушать песни, сидючи в бархатном кресле театра или же у себя во дворце.
Главной эстрадной звездой российских цыган в начале ХХ века была московская певица Варвара Васильевна Панина. Она родилась в 1872 году в семье торговца лошадьми. В 14 лет родители отдали девочку в цыганский хор, и со временем Варя начала выступать в одном из лучших московских ресторанов — «Яре».
Рассказывают, что, когда знаменитый бас Федор Шаляпин впервые услышал пение Паниной, он пришел в неописуемый восторг и впоследствии не раз заглядывал на ее сольные концерты в «Яр».
В 1906 году цыганскую примадонну пригласили в Петербург, дать сольный концерт в Мариинском театре. Накануне выступления в дирекции случился настоящий переполох: прошел слух, будто бы предстоящее выступление собираются почтить визитом члены императорской фамилии во главе с самим государем.
Поверить в такое было трудно, ведь после революции 1905 года, опасаясь провокаций и терактов, Николай с семьей почти не появлялся на публичных мероприятиях. Но императорская ложа в тот вечер действительно не пустовала: Романовы не только явились в полном составе, но и прослушали весь концерт до конца и, как говорят, горячо аплодировали ресторанной певице.
После окончания программы Николай выказал желание пройти за кулисы. Где, поздравив певицу со столичным триумфом, поинтересовался: «А отчего, собственно, в моей домашней коллекции нет до сих пор пластинки с вашими записями? Почему мой народ слушает Панину, а я нет?»
Директор Мариинки моментально приобрел морковно-алый цвет лица, а вот толпившиеся позади представители рекорд-компании «Граммофон» тотчас смекнули, чем станут заниматься ближайший месяц-другой. И вскоре Николаю был преподнесен роскошно изданный подарочный альбом с двумя десятками пластинок Вари Паниной.
Особой любовью монарха пользовались два панинских романса: «Мы были молоды с тобой» и «Лебединая песня». Слова первого сочинил близкий родственник Николая, великий князь Константин Константинович — достаточно известный в те годы поэт, который на нотах со своими песнями вместо имени и фамилии скромно ставил лишь две первые буквы К. Р. (Константин Романов). А вот второй романс… стал фактически криком души самой певицы, безответно влюбившейся в молодого гвардейского офицера.
28 марта 1913 года Николай II записал в дневнике: «Завтрак был с дамами у нас в Круглой зале. Принял несколько чел. Погулял и поработал. <…> В 8 час. поехал к обеду в офицерское собрание Сводного полка. Плевицкая пела. Провел время очень хорошо».
Помянутая царем Надежда Плевицкая, наряду с Паниной, была одной из премьерш тогдашней эстрады. Только основу ее репертуара составляли не цыганские романсы, а русские народные песни.
В 1910 году Плевицкая впервые удостоилась чести выступить перед высочайшими особами. На этом концерте Николай II не присутствовал, зато там оказалось множество других VIP-персон, включая министра двора барона Фредерикса. Пение молодой певицы ему необычайно понравилось. И, похоже, именно он разрекламировал Плевицкую государю, а вскоре та сделалась частой гостьей во дворце. Рассказывают, что когда Плевицкая исполняла жалостливые баллады о тяжелой крестьянской жизни, Николай низко опускал голову и рыдал, не стесняясь своих сановников и министров. По преданию, именно император первым окрестил Плевицкую «курским соловьем».
Не меньшей поклонницей «соловья» сделалась и императрица Александра Федоровна: как-то раз, на одном из приемов, за вдохновенное пение царица подарила ошеломленной Надежде Васильевне шикарную, усыпанную бриллиантами брошь в виде жука.
Достойна упоминания и третья в тогдашнем «хит-параде» певица — не «соловей», но «чайка русской эстрады» Анастасия Дмитриевна Вяльцева. Иное дело, свидетельств того, что ее пение любил Николай II, не сохранилось. Можно даже предположить, что скорее наоборот, император относился к ее искусству как минимум равнодушно, а то и не жаловал вовсе. А все потому, что Вяльцева происходила из бедной крестьянской семьи, но благодаря таланту и отчасти удаче ей удалось стать звездой «легкого жанра». Певица имела громадное состояние, несколько домов в Петербурге и даже личный, на заказ сделанный в Бельгии вагон, в котором она ездила на гастроли. Что ж, как говорится, пока ненаказуемо. Вот только...
В 1902 году артистка познакомилась с блестящим офицером Василием Бискупским, служившим в охране Николая II. Он был младше Вяльцевой на семь лет, но эти двое полюбили друг друга столь страстно, что в какой-то момент испросили высочайшего разрешения обвенчаться. Но разрешения дано не было: крутить романы с артистками для «гвардейцев» считалось комильфо, но вот жениться — нет. Однако чувства оказались сильнее запретов: в 1904 году Бискупский все равно обвенчался с Вяльцевой, хотя из-за предосудительности подобного брака молодые долгое время скрывали его.
Наряду с дамами — исполнительницами романсов и народных песен — на сцене блистали и красавцы мужчины. Одним из наиболее модных певцов в ту пору считался Юрий Спиридонович Морфесси, которого поклонники и журналисты называли не иначе, как «Боян русской песни» или «Князь песни цыганской».
В 1910‑е имя Морфесси становится широко известным по всей России. Он живет в Петербурге, в шикарной квартире на Каменноостровском проспекте, где ему прислуживает личный камердинер — лилипут, с которым Морфесси, забавы ради, любит прогуляться по Невскому в одинаковой одежде. Певец владеет рестораном «Уголок» на Итальянской, средний счет в котором превышает годовую зарплату рабочего. Морфесси вхож в круги высшей знати и миллионеров, а череда его романов неустанно привлекает внимание газетчиков. Еще бы, ведь сама шансонетка Жени Мильтен покончила жизнь самоубийством, узнав о его измене. Ужасно конечно, но… Именно после этого трагического случая Морфесси получил главную роль в оперетке «Пожиратель дам».
Слава о певческих талантах Морфесси была столь высока, что летом 1914 года его пригласили выступить перед императором. Позднее об этом приватном концерте певец вспоминал так:
«Огни Кронштадта. Изящная, стройная яхта «Полярная звезда». Силуэты великих княжон и цесаревича на палубе. Кают-компания, где нас радушно встретил флаг-капитан адмирал Нилов. <…> Вошел государь с великими княжнами. Все заняли места, и началась трапеза. За столом служили матросы Гвардейского экипажа, красавцы великаны, с громадными руками в белых перчатках. Я в первый раз имел возможность близко и долго наблюдать государя. Он как-то вдруг очаровывал, подкупал и своей внешностью, и своей благородной простотою. И чем дальше, тем это впечатление усугублялось. <…> Покидая кают-компанию, государь, пожав мне руку, поблагодарил за доставленное удовольствие. Затем, всматриваясь в меня, сказал: — Какая у вас, однако, память! Вы помните наизусть весь текст ваших романсов. Это удивительно! — Привычка, ваше императорское величество, — ответил я. Государь удалился, а мы все остались, и я еще долго пел в кают-компании. Да, флаг-капитан Нилов, провожавший государя и потом вернувшийся, улучив минутку, сообщил мне: — Государь в восторге от вашего пения. Вы удостоились еще небывалой для артиста чести: вы приглашены на императорскую яхту, в шхеры, и в течение трех дней будете гостем их величеств. Вас своевременно известят обо всем..»
Ровно месяц спустя, 17 июля (по старому стилю), флаг-капитан Нилов вызвал Морфесси в Петергоф для торжественного вручения царской милости — за пение на «Полярной звезде» певец удостоился высочайшего подарка — запонок с бриллиантовыми орлами. Тогда же Морфесси была поведана секретная информация о дне предстоящего отхода императорской яхты в шхеры и передано официальное приглашение для участия в поездке. Но, увы — 19 июля была объявлена война. И песенной поездке в шхеры не суждено было осуществиться…
Автор текста: Максим Кравчинский
Максим Кравчинский — доцент кафедры «Менеджмент в сфере культуры, кино, ТВ и индустрии развлечений» Государственного университета управления. Журналист, ведущий телеканала «Шансон-ТВ». Автор сценариев и книг, посвященных истории русской песни: «Русская песня в изгнании», «Песни, запрещенные в СССР», «История русского шансона», «Звезды царской эстрады», «Песни и развлечения эпохи НЭПа» и др.
Ставьте лайки, подписывайтесь на канал и приобретайте архивные номера «Тайного советника» —https://history1.ru/archive
Не забывайте делиться материалами в соцсетях, если они вам понравились :)
